Вячеслав Демидов - Как мы видим то, что видим [издание 3-е , перераб. и доп.]

Любознательность делла Порты была невероятной, он был неутомим в разыскании новых научных сведений и мастерски проводил различные опыты, иные из которых снискали ему притягательную и опасную славу чернокнижника.

Строил он и хорошо уже известные тогда камеры-обскуры, а во время возни с ними сделал замечательное изобретение. «Я хочу открыть тайну, о которой до сих пор имел основание умалчивать, – писал он в 1570 г. – Если вы вставите в отверстие двояковыпуклую линзу, то увидите предметы гораздо яснее, так ясно, что будете узнавать в лицо гуляющих по улице, как будто бы они находились перед вами».

Затем делла Порта сравнивал свою камеру-обскуру с глазом и совершенно правильно указывал, что хрусталик играет роль линзы в камере и проецирует изображение на заднюю стенку глазного яблока. Но тут же (увы, дилетантизм дает о себе знать!) делла Порта вопреки всякой логике утверждает, что чувствительным элементом глаза является все-таки не сетчатка, а хрусталик!..

Зато для человека, умеющего размышлять и знакомого с анатомией глаза лучше делла Порты, все становится на свои места. Через 13 лет после публикации сообщения о новой камере-обскуре (что поделать, век нетороплив) про нее узнает врач и анатом Феликс Платер, которого Иоганн Кеплер называл знаменитым. У Платера нет сомнений: камера – это великолепная, очень точная аналогия глаза. И он вновь поднимает на щит мысль Галена о том, что сетчатка есть чувствительный отросток мозга, находящийся в глазном яблоке.

Правда, Платеру не удалось нарисовать картину хода лучей через хрусталик. Математические знания его оказались для такой работы недостаточными. Последний штрих на картину наносит Кеплер (построивший, кстати, большую камеру-обскуру в Линце для наблюдения солнечного затмения 1600 г.): он подводит итог мыслям делла Порты и Платера.

Казалось бы, какое дело астроному до физиологии зрения? Но в те времена каждый серьезный ученый был философом, а значит, интересовался наукой широко, не замыкаясь в скорлупу профессиональных интересов. И спустя четыре года после постройки камеры Кеплер издает трактат «Дополнение к Вителлию», где в четвертой и пятой главах высказывает свою точку зрения на работу глаза. Геометрические построения не оставляют сомнений в том, что «правая сторона предмета изображается на сетчатке слева, левая – справа, верх – внизу, а низ – вверху».

Рис. 13. Так объяснял появление изображения на сетчатке великий Иоганн Кеплер в своем труде «Дополнение к Вителлию, или Оптическая часть астрономии» (1604)

В отличие от своих предшественников Кеплер не смутился полученным результатом. Для астронома мир устроен так, как он устроен, а не так, как нам желается. Кеплер не стал придумывать искусственные способы переворачивания изображения «ногами вниз» внутри глаза. К чему? Ведь картинка, полученная на задней стенке глазного яблока, «не завершает акта зрения до тех пор, пока изображение, воспринятое сетчаткой в таком виде, не будет передано мозгу».

Наука вновь обрела идеи Галена, чтобы иметь возможность двигаться вперед.

Но тогда, в начале XVII в., никто не восхитился прозорливостью великого врача. Ведь средневековые схоласты превратили труды Галена со всеми их ошибками – но можно ли обойтись без них в попытках понять столь сложную вещь, как зрение? – в непререкаемо священные книги, яростно преследовали любого, кто осмелился уточнить или исправить написанное там. Книги Галена были «тяжелой артиллерией» обскурантизма, их требовалось отвергнуть ради прогресса медицины, и их отвергали, уже не отделяя зерен от шелухи...

Только много-много лет спустя, когда обскурантизм был окончательно побежден и стал лишь печальной главой в истории средневековья, наука сумела очистить груды великого врача (всего их насчитывается до 500 по различным вопросам медицины, философии и этики) от всего наносного, что прилепили к ним схоласты. Ибо, как сказал известный английский естествоиспытатель XIX столетия Гексли, «всякий, кто читал произведения Галена, невольно удивляется как многообразию его познаний, так и ясному представлению о путях, которыми должна развиваться физиология».

Нам кажется, что картина мира, открывающаяся перед глазами, целостна, непрерывна. А на самом деле картинок две: то, что проецируется на правую половину сетчатки глаза, попадает в левое полушарие, а то, что приходится на левую половину сетчатки, – в правое полушарие. Медики и физиологи называют это реципрокностью, перекрестностью.

Только благодаря связям между полушариями мозга обе полукартины сливаются воедино.

Перекрестно передается звук в половинки мозга слуховым аппаратом. Крест-накрест идет управление мышцами тела и воспринимаются тактильные ощущения. Какая удивительная симметрия! – невольно хочется воскликнуть.

Но и асимметрии в нашем мозге и теле ничуть не меньше (помимо сердца, желудка и прочих органов).

В одной из французских клиник в середине XIX в. скончались двое больных, страдавших расстройством речи. Знаменитый французский антрополог и анатом Поль Брока провел вскрытие трупов и обнаружил, что у обоих пациентов было одно и то же поражение левого полушария: кровоизлияние в заднелобную область. Случайность? Оказывается, нет.

После нескольких лет наблюдений Брока опубликовал статью в шестом томе «Бюллетеня антропологического общества» за 1865 г., в которой заявил: «Мы говорим левым полушарием». Это было сенсацией!

Рис. 14. Функции распределены между полушариями и равномерно, и не очень...

Еще десять лет спустя его соотечественник Клодт Вернике заметил, что при кровоизлияниях в височную область того же полушария больной перестает понимать речь, хотя и может говорить: она превращается для него в бессмысленный шум. «Говорящее» полушарие из уважения к столь важному делу, как речь, назвали доминантным, господствующим, а «безмолвное» – субдоминантным, подчиненным. (Немалую роль, должно быть, сыграла в этом традиция, которая связывала способность мыслить с одним умением говорить. «До сих пор еще можно встретить утверждения о том, что язык является единственным средством мышления», – читаем мы в книге по психологической лингвистике.) Терминология способствовала тому, что наибольшее внимание исследователи уделяли доминантному полушарию, и только в самые последние годы выяснили: и субдоминантное достойно самого пристального изучения.

Строгости ради надо сказать, что не каждый человек «говорит левым полушарием». Даже если он правша, это будет лишь в девяноста пяти случаях из ста, а у оставшихся пяти доминантным окажется правое. У левшей (казалось бы, они все до единого должны использовать в качестве речевой правую половинку мозга) соотношение тоже не абсолютно: шестьдесят пять из ста подчиняются правилу «доминантное полушарие противоположно ведущей руке», остальные же, хотя и пишут левой рукой, говорят все же «обычным», левым полушарием.

Почему один ребенок вырастает праворуким, а другой леворуким, непонятно, достоверных сведений нет, ясно только, что связано это с изменениями (не нарушениями, нет!) в генетическом коде, который управляет развитием организма. По мнению доктора медицинских наук Анатолия Павловича Чуприкова, заведующего кафедрой психиатрии в Ворошиловградском медицинском институте, известную роль может сыграть чрезмерное волнение женщины во время беременности, простудные заболевания, отравление недоброкачественной пищей.

Леворукость нельзя считать болезнью или психическим отклонением, однако в СССР некоторые родители и, что еще печальнее, учителя пытались переучивать таких детей: обязаны, мол, быть «как все». А что получалось? «Моя дочь хорошо развивалась как раз до того момента, пока ее не начали переучивать. Она стала нервной, впечатлительной, пассивной, застенчивой, много сил и слез стоило ей научиться писать правой рукой», – пишет мать в редакцию газеты. «Учителя настоятельно переучивают мою дочь с левой руки на правую и требуют того же от меня. В результате она с трудом, но все же пишет правой, но я заметила, что в последнее время она начала отставать в учебе, стала капризной и раздражительной, в школу ходит без всякого удовольствия», – сообщает другая. Хотя ученые были убеждены: насильственное переучивание леворуких приводит к неврозам. Природа не прощает стремления переиначить то, что она заложила в самые сокровенные глубины организма.

«Кто поможет левше?» – спросила газета «Советская культура», и пусть медленно, но дело сдвинулось: в «Правде» от 23 июня 1985 г. появилось сообщение «Охранная грамота левше». Министерство здравоохранения выпустило рекомендации для врачей о бережном отношении к леворуким детям. «В семье, детском саду, школе следует не запрещать, а наоборот, поощрять желание ребенка что-то делать левой рукой. Детям разрешается писать как им удобно, не обращая внимания на наклон, каллиграфию. Лишь бы без ошибок, лишь бы не отставали в скорости от своих одноклассников». Ну а для тех, кто все-таки продолжает опасаться, «как бы чего не вышло» с левшами, напомним: Микеланджело, Чарли Чаплин, Владимир Иванович Даль, Иван Петрович Павлов, многие выдающиеся спортсмены, изобретатели, ученые были левшами. Так что если что и выйдет, то не хуже, чем у праворуких.